Вдохновлённый Крымом: песни и съемки в кино Юрия Визбора

В ЯЛТЕ НОЯБРЬ

В 1971 году на экраны вышел фильм «Ты и я». Попытка Ларисы Шепитько сделать интеллектуальное кино в жанре французской драмы увенчалась призом на кинофестивале в Венеции и низшей категорией Госкино: отечественные чиновники не оценили коллизии любовного треугольника.

Визбор играл человека, «давно, тайно и безнадёжно» влюблённого в жену своего друга и коллеги. Замысел был под стать антуражу, но осенняя Москва чем-то не приглянулась, и режиссёр приняла решение снять ключевые эпизоды «в похожих подворотнях Ялты».

По ходу съёмок Юрий, как всегда, пополнял записную книжку. В один из вечеров в ней появился стилизованный под метеосводку полушутливый сюжетец о Шепитько, вкушавшей горячий бульон, что продавали в ларёчке на промозглой Набережной. Несущественный, казалось бы, момент нашёл отражение в песне, получившей такое же бесхитростное название:

В Ялте ноябрь. Ветер гонит по Набережной

Жёлтые жухлые листья платана.

Волны, ревя, разбиваются о парапет,

Словно хотят добежать до ларька,

Где торгуют горячим бульоном.

Бытовая, казалось бы, зарисовка органично перерастает в настроение лирического героя – мужчины, делающего трудное, но необходимое признание в любви.

КАТОЛИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ

Ноябрьская Ялта 1970 года вдохновляла не только съёмочную группу «Ты и я». В это же время здесь шла работа над приключенческой лентой «Остров сокровищ». Чёрное море вовсю показывало свой норов, швыряя пиратский парусник, как щепку.

Мимо такого приключения Визбор пройти не мог и, отпросившись у режиссёра, отправился в плавание. Вернулся на исходе дня. Женский состав киноэкспедиции бросился к нему с расспросами, но «пенитель моря», храня таинственное молчание, быстренько исчез за дверьми номера. Думали, укачало бедолагу. Однако к традиционному вечернему кофепитию он пришёл. Выдержал театральную паузу и рассказал:

– На корабле, ребята, было ужасно: качка безумная. Но! Я придумал там песню, а записать – никакой возможности. Нужно было удержать в голове и впечатление, и слова, и мотив в стиле качки, а ваши ахи и охи зачеркнули бы всё моё сочинение. Простите!

Вот она – волшебная сила искусства! В драме «Ты и я» волею автора Ялтинская автостанция с её мрачноватыми переходами становится частью московского пейзажа. В фильме «Остров сокровищ» предзимнее Чёрное море превращается в жаркие тропики. А вид, что открылся Визбору с борта шхуны «Испаньола», – готической формы колокольня храма Иоанна Златоуста, венчающая Поликуровский холм, – трансформировался в «католическую церковь на высоком берегу».

НАПРАВЛЯЛИСЬ МЫ К ВОЛОШИНУ

Совершенно неожиданное звучание получил Крым в песне «Спутники».

Продвинутые крымоведы любят маршрут, проходящий из Старого Крыма в Коктебель. Несложный поход изобилует множеством достопримечательностей и, соответственно, увлекательных тем. В частности, тропа соединила двух великих романтиков Серебряного века – писателя Александра Грина и поэта Максимилиана Волошина.

На половине пути расположена стоянка «Лесная глушь», окружённая вековыми деревьями, возле родника, питавшего когда-то обитателей древнего монастыря. И здесь подлинным откровением прозвучало:

Между Грином и Волошиным На последнем переходе мы

Возвели шатёр брезентовый,

Осветив его костром.

И собрали мы сторонников

Рифмы, кисти и мелодии,

И, представьте, тесно не было

Нам за крошечным столом.

Совпало всё: и Грин с Волошиным, и палатка с костром, и тёплая компания единомышленников, и даже оригинальный стол, сооружённый из плоского камня плитняка. Зная, что Визбор, профессиональный репортёр, педантичен в деталях, можно предположить: «Спутники» родились в крымской «Лесной глуши», и создатели мифической страны Киммерии охотно приняли барда в своё братство.

НЕСОВЕРШЕНЕН, НО КРАСИВ

Журналист Визбор очень много ездил по стране, и везде, следуя привычке, фиксировал в блокноте не только факты и впечатления, но и моменты, не имеющие, казалось бы, отношения к теме репортажа. Это мог быть яркий штришок, интересное словечко… Такие мелочи часто служили отправными точками для неожиданного образа. Вот, к примеру, объявление по громкоговорителю в Симферопольском аэропорту.

Небрит, несовершенен, но красив,

Я слышал там, как приглашенье к старту:

«Имеются свободные такси

В Алупку, Феодосию и в Ялту».

Слушая эту и другие песни, отмечаешь характерную особенность визборовской лирики: хорошо узнаваемые крымские реалии тесно переплетаются с глубоко личными мотивами. Лирический герой не одинок. Его сопровождает «одна знакомая» («Спутники»), она же «созданье дорогое» («Имеются свободные такси»), «чёрная монашка» («Католическая церковь») или неназванная спутница («В Ялте ноябрь»). Бесполезно, да и бестактно выяснять «паспортные» имена муз, вдохновивших барда на создание замечательных произведений (как отметила Татьяна Визбор, «у папы было четыре официальные жены, не считая мелких увлечений»). Важно увидеть тенденцию: очарованность нашим полуостровом неразрывно связана в душе поэта с влюблённостью в женщину, и удивительная эта синергия дала мощнейший импульс творчеству.

ПЕРВЫЙ СБОРНИК

«Властителю дум» не довелось испытать радости, держа в руках томик своих стихов или большую грампластинку. Его удивительные, берущие за душу песни расходились по каналам, неподвластным советской цензуре, – на лентах магнитофонов, переписывались в заветные блокноты.

Единственный прижизненный сборник Визбора увидел свет на излёте 1970-х в Керчи. Ответственную миссию взял на себя Юрий Черноморченко, создатель и бессменный организатор летнего бардовского лагеря «Барзовка» на побережье Азовского моря.

Визбор отнёсся к идее «самиздата» с некоторой настороженностью, прекрасно зная, что советская власть не жалует не санкционированную свыше материализацию стихов и песен, даже столь безобидных, как «Домбайский вальс» или «Солнышко лесное». Однако охота пуще неволи. Вместе с составителем наметил структуру машинописной книжки, определил, какие тексты в неё войдут. Заодно откорректировал тексты и, воодушевлённый, подготовил предисловие – автобиографию, первый для публики источник информации о нём.

ОДИНОКИЙ ГИТАРИСТ

Визбор любил приезжать в Крым в межсезонье. В начале 1982 года рассчитывал в тишине зимней Ялты поработать над прозой. Но ребята из севастопольского клуба самодеятельной песни быстро прознали, где обосновался их кумир, напросились на встречу и пригласили в город-герой – пообщаться в неформальной обстановке.

Гость с интересом посетил знаменитый парусник «Седов», а затем перебрался в уютную квартиру, где его ожидало незатейливое застолье. Вечер прошёл на ура: старые и новые песни перемежались с тостами, байками и анекдотами.

Расставались уже впотьмах. Путь из Севастополя до Ялты был неблизкий, погода совсем не баловала, и таксист, чтобы разогнать тоску, предложил заскочить за куревом в придорожный ресторан «Солнышко», а по-народному «Шайба», тускло светивший огнями у поворота на Балаклаву.

Суровый советский общепит, да ещё в непраздничное время, к сантиментам не располагал. Скользнув взглядом по нескольким скучающим посетителям и двум бдительным паренькам с повязками «Добровольная народная дружина», Визбор купил пачку сигарет и направился к выходу. И в это мгновение музыкант, аккомпанируя под гитару, вдохновенно запел. Юрий Иосифович остановился – и заслушался, осенённый внезапно возникшей идеей.

Что играл ресторанный лабух – понятно. Но Визбор услышал иное. И на следующий день показал друзьям песню «Одинокий гитарист», в какой-то мере подводящую итог его творческой жизни.

Иван КОВАЛЕНКО, краевед.